Под звездой.
рассказ.
...
   Облачное небо серебрилось кромками растянутых туч, то и дело прикрывая лик луны крыльями дымчатой фаты застенчивой невесты.Лес в долине среди ломаных скал сплетничал сам с собой, передавая шепот ветра от липы к березе, от березы к клену... Не меньше, чем луна, давала света и звезда по имени Маяк. Далекая, но очень яркая и лучистая. Она мерцала среди мириады других звезд, представляясь тем, кто ее видел, алмазом в короне, в окружении россыпи мелких бриллиантов. Вот в этом двойном неверном свете и пробирался с грацией дикого зверя сквозь ковер из кустов крупный мужчина в поношенной одежде, давно потерявшей естественные цвета. Непритязательная куртка на его плечах была покрыта узорами стяжных швов. Прохудившийся плащ надоедливой кошкой обвивал ноги, мешая идти. Отчего мужчина выдавал перлы высокохудожественного солдатского наречия. Шаловливый ветерок тут же подхватывал слова и разносил их далеко вокруг. Выбравшись на скалу, путник остановился и слегка ошарашенно уставился на открывшуюся его взору картину. Ночная долина, погруженная в сонные шорохи и птичьи крики, заботливо стерегла руины большого некогда замка. Мужчина нахмурился и протянул правую руку вперед, будто хотел пощупать увиденное. Перед ним в прохладном воздухе засветилось нечто, отдаленно напоминающее меч. Опомнившись, человек вновь ругнулся, опустил руку, и меч пропал. Путник замер. Блики лунного света, перемежаясь с тенями облаков, неспеша ощупывали его лицо призрачными пальцами. Русые волосы, растрепанной паклей свисавшие до лопаток... Борода многолетнего бродяжничества... Серо-зеленые глаза под тонкими лезвиями бровей... Обычное лицо обыкновенного северянина из тех, что живут либо в дремучих дебрях тайги, либо в глубине стылых серых фиордов. Никто не обратил бы на такого внимания в более-менее крупном поселении Триды или Верхней Вереви. Если бы не тщательно скрываемый шрам. Шейная повязка путника сбилась и только поэтому луна и Маяк смогли коснуться прозрачными белыми лучами бугристого ожерелья этого шрама, охватывающего всю шею мужчины. Под платком рубец смыкался в нигде не разорванное кольцо. Из-за него и слухов, с ним связанных, мужчина кое-где получил прозвище Второгод. Буйвальф Хиргенсон оторвал взгляд от долины, глянул в небо и улыбнулся. Он любил ночь, напоенную странными пугающими звуками привычных в общем-то явлений.
   Набежала особенно большая туча, бросив на мир густую тень. Порыв ветра табуном призрачных коней примял непоколебимый ковер за спиной путника и толкнул человека, как порой толкает толпа на базаре, шатнувшаяся прочь от драки. Полы плаща взметнулись черными крыльями, испещренными многими дырами. Так порой дракон показывает свой возраст... Ветер помчался дальше, в долину, подхватив слова, брошенные странником через темноту окружающего мира:
-Я снова здесь, Грендальг. Мы еще доиграем нашу историю. Я здесь...
1.
Ночь очистилась от облаков, убрав все преграды взорам луны и звезд. Человек осторожно ступил в руины, стараясь держать в поле зрения как можно больше пространства. Не то, что в первый раз... В день, когда ушла жизнь.
Буйвальф прошел пол площади и остановился невдалеке от чудом сохранившегося домика, увитого сухими лианами, когда-то дававшими кислые целебные ягоды цвета жидкой крови.Теперь же они цепкими путами держали в целости каменную постройку. Жаль, дверь не удержали. Старую, деревянную дверь... Через которую в Тот раз до них донесся голос. Предложивший сыграть в одну игру. Та ночь принесла им с Хельгой разные подарки. Ей - покой и общество предков. Ему - нечто совсем другое...
Второгод негромко позвал:
-Выйди, игрок.
Черный провал входа в дом шевельнулся тусклым хороводом искр и отозвался шорохом, сложившимся в слова:
-Пришел... Доиграем...
Буйвальф безмятежно глянул в ночное небо и сказал:
-Ставки на этот раз?
-Они не изменились..., - отозвалась тень.
Хиргенсон вздрогнул и хмуро уточнил:
-Жизнь против свободы?
-Верно.
-Жизнь, - Буйвальф на миг вернулся в далекое прошлое. Юный болван тех дней легко бы согласился... Как тогда. И проиграл. Тень забрала жизнь Хельги... В наказание за отказ продолжить игру. Всхлипывая и сотрясаясь, юнец сбежал, захотев жить. Ему даже в голову не пришло, что... Что умрет не он.
Тогда, на скалах, он осознал все, что случилось. И умер в первый раз. Для себя. С воем проклятий нацарапал клеймо на щеке. Знак раба долга. И умер во второй раз. Для родичей. За годы странствий попал под нож гильотины в одной из южных стран. Где умер в третий раз. Для мира. Но один некромант заставил Буйвальфа подняться из чертогов смерти. Полтора десятка лет работы на колдуна не прошли даром. Сначала вернулись ощущения. Затем чувства. Потом память. И спаялись с приобретенными знаниями... Случилась еще одна смерть, с которой он освободился от власти гиблой магии. Колдун так ничего и не понял. Смерть не невозвратна. Если ей послужить, то она может явить милость...
Нетерпеливое шипение оторвало от воспоминаний:
-Играем?
-Да, - склонил голову воин. И ночь вокруг пустилась в танец заморских дев, искрящихся прозрачными одеждами...
2.
Огромное голубое небо над головой несказанной громадой рухнуло на мальчика своей бездонностью. Морозный воздух щипал кожу. Меховая одежда не мешала карабкаться на скалу. Туда, где гнездились чайки. Метр, еще метр. Кипа веток и пуха. Птенцы, издающие звуки не хуже точильного круга. Что это? Мальчик нахмурился. У одного из птенцов была сломана лапка. Руки бережно взяли существо и спрятали за пазуху. В сумку же пошли яйца из нескольких соседних гнезд. Будет что добавить к обеду семьи... А лапку птенца надо будет полечить. Жалко все-таки...
Низкое красное небо над головой рабскими кандалами придавило мальчика к скале. От жары спекалась кожа. Уже давно он не носил никакой одежды. Только сумку для сбора яиц скалистых птиц. Добравшись до нескольких гнезд, мальчик скривился. Яиц уже почти не осталось. Птенцы вовсю орали, требуя жратвы. Раб присмотрелся к выводкам. У одного из птенцов была сломана лапа. Не долго думая, малец схватил увечного и свернул ему шею...
В руинах тень чуть подалась из дома и снова застыла. Буйвальф содрогнулся сквозь сон и прошептал:
-Милосердия...
3.
Осажденный посад пал. Дикари ворвались в кром и начали резню. Один из последних воинов на негнущихся ногах добрался до хором и чуть не упал. Наружу выскочила девушка с ножом в тонкой руке. На долгий миг глаза воина охватили ее всю: от рыжей косы, превращавшейся ночью в водопад тончайшей нежности, до тонких лодыжек, не раз трепетавших во время грубоватых ласок. Зеленые глаза широкими колодцами ужаса уставились на двор. Оттуда донесся рев нападавших. Воин торопливо развернулся и шагнул вперед, закрывая собой молодую жену. Пять мечей разом вонзились в его тело, выталкивая наружу сгустки красной руды, дающей жизнь всему на земле. Воин глухо зарычал и сделал еще шаг, отдавливавая врагов прочь. Ноги подломились и он рухнул на ступени хором. Торопливые ноги безжалостно прошлись по спине, ломая кости. Надрывный вопль схваченной грязными руками женщины разорвал ему сердце.
Окруженная крепостца сдалась. Воины леса ворвались вовнутрь на спинах защитников и устремились к заветной добыче. Цепкие глаза одного из них остановились на крыльце одного из домов. При виде воина губы пришельца лишь скривились. А вот девка в дверях зажгла в дикаре неведомый огонь. Под стать ее волос, красных как огонь. Испустив дикий крик, захватчик бросился к дому вместе с четырьмя соратниками. Враг успел лишь повернуться и принять в себя пять мечей. Раздраженно повергнув мужика на ступени, грабители ворвались в дом и вцепились в девчонку. Увидев засаленные пальцы соплеменников на ее коже и волосах, услышав жалобный крик, глазастый дикарь заревел и уверенно вонзил меч ей под левую грудь. Соратники гневно заорали, оскорбленные в лучших чувствах. Но не посмели выступить против... Он свирепо рявкнул, выгоняя воинов. Сам же на миг опустился рядом с ней на колени, воровато срезал прядь волос с головы и гневно закричал. После чего выскочил наружу. Бой еще не был закончен.
Тень на руинах придвинулась еще. Буйвальф стоял неподвижно, обливаясь потом. Лишь губы его выдавили слова:
-Любви... Защиты...
4.
Разве можно быть одиноким среди городской суеты, праздника, друзей? Оказалось, можно... Он шел по площади в компании собутыльников - порубежцев. И не чувствовал рядом их присутствия. Только довольные крики, тычки и пойло. Человек тоскливо глянул на друзей. Ведь не один год рядом. А не чувствуют, как ему необходима простая поддержка, доброе слово, хватило бы обоюдного молчания в трудную минуту... Но такого нет. И не будет. С каждым днем все ближе и ближе это страшное чувство одиночества. Как то раз он видел на поле боя латника. Казалось бы, все части доспеха целы, крепки... А когда с мужика сняли броню, глазам тех, кто был рядом, предстало кровоточащее месиво. Как это похоже на одиночество. Кровь под броней...
Тень и воин сотрели друг на друга. Оба не сдвинулись с места. И Буйвальфу показалось, что тьма искрится чем-то новым, похожим на капли дождя. Он пробормотал:
-Одиночества...
-Ты выиграл, - отступил хозяин руин.
5.
Они взобрались на скалу в тот момент, когда солнце выглянуло из-за гор. И небо взорвалось сиянием утра. Второгод, еще не веря случившемуся, крепче прижал к себе Хельгу. Женщина, как оказалось, прожила здесь все эти годы. Взгляд воина скакнул на развалины. И ему показалось, что в сгустившейся тьме там, внизу, стоит черная фигура. Буд-то сама ночь не пожелала уходить. Тень медленно растворилась в сумраке. Буйвальф прошептал:
-Ставки не меняются, пока не доиграешь...
-Что? - вздрогнула Хельга.
-Ничего... Все в порядке.
В небе все так же горел Маяк. Ветер по-прежнему шелестел среди кустов, травы и облаков.
-В порядке, - повторил Хиргенсон. И повел невесту... Нет, жену... Прочь от старой жизни.

АЛГОЛЬ – ПО-АРАБСКИ ДЬЯВОЛ.
Рассказ.
…
Вся жизнь человека – перекресток перекрестков. Мы всегда выбираем, чтобы выбирать. Кто-то стремится заработать, кто-то хочет спокойствия, кто-то готов отдать все ради любви… Всегда выбор очевиден. И никогда не задумываемся, сами принимаем решения, или кто-то пользуется нашими желаниями…
1.
В трюме моего кана* покоились три тонны спокойствия и уверенности. Проволока, банальная стальная проволока. И знание об этом наполняло меня эйфорией. Мой билет на Землю, способный открыть любые таможенные двери. Потому что я загрузил ее на Бетрайале. Да, на той самой планете, где металлы обладают способностью реагировать на окружающую среду. Как простейшие черви, например. Ученые пытались напроситься пощупать проволоку прямо на планете, но местные наотрез выслали их путем многобуквенных комбинаций, неприемлемых для дипломатов. Я оказался единственным из торговцев, сумевшим договориться с этими кошмарными демонами, хозяевами вулканической планеты, более подходящим названием для которой было бы – Ад. По иронии природы, аборигены действительно похожи на наших мифических чертей и демонов, ифритов и асур. Даже хвосты и пятачки на месте.
И вот эти существа милостиво разрешили мне вывезти с планеты три тонны металла. Чем они руководствовались, я так и не понял. Да и надо ли понимать? Естественно, я ухватился за великолепный шанс пробиться в более значимые слои общества. Земля отдаст что угодно за возможность изучения живого металла. Сайтеверб** голосом Эльзы потрясенно запричитал, когда я сообщил о грузе своей связистке. Одно этого хватило, чтобы поднять мне настроение на недосягаемую высоту. Эльза из тех женщин, что льва на бегу остановит и шкуру с него обдерет. Вывести ее из равновесия дорогого стоило.
Теперь мое суденышко лопатило пространство на Стационар, базу ремонтных и общественных служб для пилотов. Оттуда я собирался двинуть дюзы к Земле. Но пришлось оторваться от мечтаний, чтобы глянуть на мониторы локаторов, просеивавших пространство на предмет метеоритов и прочей чепухи. Девственная синева экранов всегда действует на меня не хуже антидепрессантов. Ни тебе камней, ни тебе обломков от всяких неудачников…
-Атас…, - ожили мои губы, когда взгляд зацепился за трюмные датчики. Разгерметизация свершилась, как говаривал mon papa, потеряв очередное судно. Карнавальные огоньки службы обеспечения жизнерадостно показывали, что в трюме обстановка не багдадская. Не все спокойно в этом кане… Сквозь браваду прорвался холод. Если трюм чем-то разрушен, то чем? Челнок ни разу не дрогнул. Столкновения не было… Словно в ответ на мои мысли суденышко завибрировало. Я вцепился в поручни пилотского кресла и пробормотал:
-Держись, родной! Сволочи не сдаются!
И вместе с дрожью пришла она. Железяка… Переборка между секциями вспухла многочисленными дорожками, напомнившими вздутые вены бодибилдера. Металл, способный выдержать парочку ядерных атак одну за другой, потрескался, пропуская в кабину плети проволоки. Мгновение, и живые нити металла опутали внутри все, что можно и нельзя. Меня в том числе. Более качественная упаковка мне встретилась только один раз за бурное существование, когда я увидел по детству в музее кусок янтаря. В котором в древности пристукнуло муху. Стальной кокон застыл и я попробовал пошевелиться. Так, наверное, бьются оловянные солдатики, остывающие в формочках.
Стоило дернуться, как плетеный саван с шелестом пришел в движение и сжался плотнее. Холодная сталь сжала меня не хуже тисков, почти перекрыв кислород. Один из мониторов перед моими глазами поискрился помехами и выдал надпись:
«Познакомимся?»
Вот и верь после этого ученым… Простейший червь, да?
2.
Человек – это звучит пошло. Как иначе объяснить то, что я трусливо промолчал. Монитор выдал новую надпись:
«?»
Померцав с минуту, знак вопроса исчез с экрана, уступив место моему досье. Перечитывая свою жизнь, я погружался в прострацию. Там было такое, о чем не могли знать даже спецслужбы. Мои мысли, например, по поводу неких грязнорылых ментов. Никогда не высказывал их вслух! Или все-таки проговорился? Ну, во сне там…
«Иван Геннадьевич Рязанцев, такой-то даты рождения, рос…, учился…, закончил…, работал…, скончался…»
-Что-о-о?! – вырвалось из меня.
«Хе, хе, хе.» – настучал монитор и вылупился на меня здоровенным смайликом – подмигивателем. Дурацкая рожица исчезла.
«Итак. Может, поговорим?»
-Чего тебе надо? – спросил я, притихнув в уютном гнездышке.
«Позвольте представиться,» – буквы на экране полыхнули багровым светом, - «Можете звать меня САРГАТАНАС.»
-И что дальше? – мрачно выдал я.
«Невежливость всегда была одним из главных пороков человечества,» – побежали по экрану слова, - «Думаю, на этом мы можем попрощаться.»
Несколько плетей проволоки сплелись в клубок и пробно стукнули в панорамный иллюминатор кабины. У меня внутри все оборвалось. Даже сомнений не возникло. В том, что эта дрянь легко может разрушить что угодно. Ей-то что, она стальная… А вот мне очень даже неприятно будет прочувствовать закипающее тело. Вакуум и людей никогда не связывало то горячее чувство, что сопутствует продолжению рода человеческого. Я крикнул:
-Стой! Подожди!
«Да?» – ответил монитор.
-Прости…, - произнес мой речевой аппарат, минуя мозговые команды.
«Разве мы с вами на ты?» – снова морда на экране, теперь с удивленно поднятой бровью.
-Простите, - я не удержался и допустил в голос немного сарказма.
«Уже лучше, Иван Геннадьевич. Отрадно встретить такое понимание момента,» – улыбнулась синяя рожа, - «Приятно познакомиться. Позвольте, я изложу вам суть нашей с вами проблемы… Пока мы не долетели до некой звездочки.»
-Какой звездочки? – не понял я.
«Той самой, куда влетит ваш кан, если мы не договоримся.»
Я сглотнул колючий шар в горле:
-И какая у нас с вами проблема?
Монитор очистился от всех слов и картинок. Нереальность происходящего навеяла на меня странное чувство дежавю. Как будто нечто подобное со мной уже происходило.
«О нет, что вы!» – выдал экран, - «С вами мы решаем эту проблему впервые.»
Так она еще и мысли читает! Я почти наяву увидел пропасть под ногами.
«Успокойтесь, Иван Геннадьевич. Все не так плохо, как выдумаете. В нашу задачу не входит захват Земли или других планет, где живут люди. Ничего подобного… Знаете, нам вообще не нужны планеты. Да и Бетрайал заселен нашими слугами и нами постольку – поскольку.»
-Кто же вы? – не удержался я от нервного вопроса.
«Колебатели Основ.»
Наверное, тупое выражение моего лица тому причиной, или еще что, но эта дрянь изобразила на мониторе рожу в сомнениях и цепочку слов:
«Я что-то не так сказал?»
Мужик… Странное облегчение охватило меня. С женщинами всегда чувствовал себя неуютно. Как некоторые ксенофобят к инопланетянам, так я реагирую на прекрасный пол. Экран покрылся рябью помех, раздавшийся треск напомнил смех. И вновь поползли буквы:
«Интересно вы думаете… Женщины на самом деле не инопланетянки. Нет. Они иномирянки. Мы в свое время пытались решить проблему продолжения вашего неудачного рода. И не придумали ничего лучше, как спаять вместе два разных мира. Не обошлось без коллизий. Даже разрушилась одна из планет вашей системы… По-моему, она была пятой… Так вот. Вернемся к нашим баранам. Ваш челнок дрейфует к ближайшей звезде. А это, по иронии судьбы, в моем лице естественно, оказалась Алголь Крика в системе Омонов Рог.»
Что-то щелкнуло у меня в голове. И встало на свои места… Омонов Рог. Одно из названий созвездия Стрельца. Рог дьявола… А ведь Алголь по-арабски – Дьявол. И имя этого существа. Саргатанас – один из преданнейших генералов Асгарота в иерархии армии ада.
Мои уши ощутимо опухли от такого бреда.
«Вы абсолютно правы!» – радостно заверила рожа на мониторе, - «Бред чистой воды все, что вы тут напридумывали. Никакие мы не демоны. Просто создали вас, людей.»
-Так чего же вы хотите от меня? – сдавленно поинтересовался я.
«О, совсем немного… Когда-то между нами и Строителями был заключен договор…»
-Строителями? – вырвалось у меня.
«Ну да,» – недовольно сморщилась морда, - «Вы их еще ангелами прозвали.»
-Ангелы? – продолжал я тупить.
«С вами все в порядке?» – заботливо нахмурилась рожа на мониторе.
-Договор? – глаза мои уже величаво сходились к переносице.
Несильный разряд тока заставил меня заорать:
-Все! Все!
«Слава звездам! Вы пришли в себя!» – Саргатанас обрел на экране фигурку прохаживающегося лектора, - «Так вот. По давнему договору мы оставили в покое материальный мир этой вселенной, но оставили за собой право изымать в свою пользу сгустки духовной энергии с определенным знаком зарядки… Ну, знаете, как в электричестве, электроны там, позитроны, плюсы и минусы…?»
-Понятно, - попытался кивнуть я и стукнулся лбом о проволоку.
«По этому договору самоуверенные строители позволили нам копить энергию до некой критической величины, набрав которую, мы имеем право вновь начать вмешиваться в физическую модель этого мира. Правда, нашелся среди них один осторожный… Чтоб ему ни каски, ни кирпича. Не помню его имя. Этот прощелыга под шумок внес мелким шрифтом один пунктик под конец составления договора. Насчет полной разрядки накопленной энергии, если в нее попадет сгусток не того знака… Мы бы уже давно набрали все, что нужно. Но не всякую частицу имеем право втягивать. Только те, что сознательно выбрали нужный нам знак отношения к миру и к жизни. А это подразумевает ум, устремленный в будущее. Всякие жвачные обезьяны, способные только расслабляться, плодиться и дохнуть, для нас запретны. Они такие на примитивном уровне. Животные. А вот люди, сознательно ступившие на путь эгосовершенствования, на тропинку человеколюбия, сохранения в генофонде дебилов, наркоманов и демократии… Вот такие общечеловеки, дорожащие только своей жизнью и собственным благополучием, ясно сознавая свои стремления и понимая их. Такие нам и нужны. Именно они говорят всем, что тот герой был пьян, когда пустил самолет на поезд врага, а этот просто поскользнулся и случайно рухнул на амбразуру дота. Такая философия позволяет им оправдать собственные действия, когда к вершине власти приходится идти по трупам в переносном и буквальном смысле.»
Во мне шелохнулось что-то странное, оставляя смердящий осадок в глубине чего-то, не предусмотренного медициной.
«Понимаю, понимаю ваши сомнения,» – бодро замахал ручками человечек на экране монитора, - «Так вот, следуя многократно проверенной традиции, мы решили предложить Контракт именно вам! Только у нас, и только сейчас, вы получите за свою душу замечательную возможность жить вечно… Или богато… Или и то, и другое сразу!»
-И можно без хлеба, - пробормотал я, вспомнив древний мультик.
«Именно! Здоровье, богатство, бессмертие… Относительное, конечно…»
-Чего вы хотите в замен? – еще более мрачные предчувствия заполнили меня.
«Вот мы и добрались до конкретики,» – человечек на экране монитора замер, - «Выбор у вас небольшой, Иван Геннадьевич… Либо мы заключаем Контракт. Либо летим туда, где рождаются все черти Вселенной.»
-Хотелось бы по-подробнее, - выдавил я из себя, все еще надеясь на какое-то чудо.
«Все просто. Я дарю вам жизнь. А вы сознательно, при первой же подвернувшейся возможности, выполните то, что я вам прикажу. Всего один раз подчинитесь… И получите все то, о чем люди мечтают на протяжении многих веков».
-Хорошо, пока продолжим, - согласился я, - Почему я? И этот примитивный шантаж?
«Ну, такова селяви, как говорят ваши французы. Ставки весьма высоки… Масса энергии практически набрана… О чем это я?» – фигурка сменилась смайликом, - «Ваш ответ, Иван Геннадьевич?»
Стальные путы принялись утягиваться. И у меня появилось подозрение, что живым мне и до зловещей звезды не добраться. Осознание неотвратимости происходящего накатило тошнотворной волной отвратительной дрожи. И, когда свет уже начал меркнуть в глазах, я выдавил:
-Да…
Живые плети хищными щупальцами рванулись в стороны, освобождая помещение. Не очень-то веря глазам, я проверил весь кан. Ни-че-го! Все в идеальном порядке. Только в голове муть, будто не выспался.
-Нет, надо отдохнуть… А то уже глюки поперли…
Поймав себя на том, что говорю сам с собой, вернулся в рубку и прочитал данные на мониторах. Курс, заданный при старте, не претерпел никаких изменений.
-Так ничего не было! – я облегченно вздохнул, развалился в кресле и погрузился в дрему.
3.
Полноценный сон – залог здоровых нервов. Резкое пробуждение – эпитафия на их могиле. Я убедился в этом, когда меня вырвал из сна скрежет тревожного сигнала. Сотрясаясь от нервного шока, я подорвался к мониторам, не успев продрать глаза. И поначалу ничего не понял. Немного успокоившись, осознал, что происходит, и смачно выразил свое отношение к автоматике. Путь моего челнока пересекался с траекторией поворота какой-то космической яхты. Позывной маячок суденышка приветливо рассыпал извинения по экранам. Габариты, то да се… И тут буквы на экране повели себя некорректно. Запрыгали, сбились в кучу и образовали знакомую рожицу. Смайлик подмигнул и распался на слова:
«А вот и я! Как ваши дела, Иван Геннадьевич?»
Ставшие ватными ноги не удержали меня и обрушили в кресло. Пришлось ответить:
-Хорошо.
«Рад, очень рад за вас. Итак, к делу! Я так понимаю, вы уже заметили это декоративное произведение инженерного искусства? Яхту…»
-Да, - обронил я, ощущая очень качественные мурашки на спине.
«Помните наш Контракт?»
-Да, - повторил я.
«Замечательно! Ваша задача. Необходимо сделать так, чтобы яхта прекратила свое существование. У вас ведь есть на борту великолепная буровая установка. Отлично работает в космосе. Вам все ясно?»
-Да, - шевельнулись мои непослушные губы.
«У вас три часа. Я понимаю, что решиться трудно. Потому и даю столько времени. Помните, Алголь по-арабски – Дьявол.»
Изображение на мониторе пришло в порядок. А ко мне пришло давно забытое ощущение тесноты. Захотелось биться и ломать все подряд. Вырваться из страшной и тесной оболочки челнока. Как когда-то в детстве, оказавшись в кабинке робофотографа, истерику закатил такую, что потом месяц провалялся в клинике. Приходил в себя. А рядом страдала мама…
Взяв себя в руки, сосредоточился на проблеме. Надо было что-то делать. Глаза, не отрываясь, следили за точкой на экране монитора, отмеченной маркером опознания. Делать… Снова заскрежетал сигнал тревоги. Это отвлекло на пару мгновений. Массивный астероид летел себе по межзвездным делам и никого не трогал. Автоматика вновь запаниковала на пустом месте. Будто предлагала самим тронуть его. А интересно, может, у него внутри полезные вещества? Я уже с интересом вчитался в отчет локатора. А, пустое… Спекшийся гранит, лед и немного кристаллических газов. Странная мысль закралась исподтишка. И громом отзвучала в голове. Тронуть астероид. Взгляд метнулся к маркеру яхты. Три пассажира. Семья на отдыхе. Богатые бездельники, могущие себе позволить прожигать жизнь в бездарных полетах… И астероид. Их траектории сближались. Столкновения, конечно, не произойдет. Автопилот любого космического странника выдрессирован именно на такие случаи. Руки сами вскрыли панель пульта. Где же он? Ага, есть контакт… Отстегнуть десяток клемм, и электронный мозг заснет. Я судорожно пришел в себя. Что делаю?! Без автопилота просто не смогу добраться до Стационара. Черт знает, куда тут рулить!
Расстояние до яхты уменьшилось уже настолько, что видеокамеры смогли разобрать подробности строения суденышка. Даже спасательную капсулу… Модифицированную под семейную пару с ребенком. Да, мама, когда-то и я был мелким шкетом и портил тебе нервы. Улыбка скользнула по лицу и примерзла к губам. Сомнений больше не оставалось. Руки все доделали сами. Набирая скорость, кан устремился к яхте. На одном из мониторов явил себя лик смайлика. Улыбается довольной скотской улыбкой. Криво усмехнувшись, я чуть-чуть подправил траекторию подлета. Морда на экране удивленно скуксилась, но тут же одобрительно высыпала слова:
«Интересное решение. Таран… Я думал, это уже пережиток прошлого. Мне будет интересно увидеть такое спустя века. В последний раз такую тактику применили в…»
Рожа сосредоточилась и рассыпалась в гигантские буквы:
«ЧТО ВЫ ДЕЛАЕТЕ?»
-Решаю вашу задачу, - я пожал плечами.
«Странное решение. Вы уверены…?»
И тогда я понял, что все. Возврата нет. Ничто не изменит того, что случится. Контракт заключен. И Колебатели получат нужную им душу. Обязательно получат. Ведь Контракт не оспаривается…
Никогда не был обезьяной. А всякие типы, проповедующие мышление «возлюби себя, единственного и неповторимого», «человеческая жизнь бесценна, особенно твоя» и тому подобный бред, уже заколебали… Именно так и должна думать обезьяна, чтобы выжить. Бесспорно. Но я человек.
-Человек, - повторил я вслух.
Морда исчезла с монитора. На нем появилась схема ближайшего космического окружения. Правая рука нырнула в карман комбинезона… И железяка вернулась. Как и Саргатанас. Человечек погрозил с экрана рукой:
«Почему я этого ждал? Ну да ничего. Возьму дело в свою компетенцию… Таран, значит, таран. Но вынужден вас огорчить, Иван Геннадьевич. Врежемся мы не в астероид, как вы планировали. Все таки люди такие предсказуемые. Чуть подправь действия, и такие последствия…»
-Глупости, - выдал я, - Если люди предсказуемы, то как вы смогли набрать столько энергии, сколькой похваляетесь? Я вот думаю, что делать. Нажать кнопку или нет?
Челнок будто получил пинок и стремительно рванул к яхте. Тогда-то я и нажал кнопку пульта самоуничтожения кана, заблаговременно припрятанного в кармане.
4.
Вот ты сидишь у своего костра, глодаешь полусырую кость антилопы и всем доволен. А знакомо ли тебе это мерзкое чувство боязни замкнутого пространства? О, нахмурился. Значит, знакомо. Ведь эта боязнь – один из двигателей прогресса. Пробиться, расширить свое пространство… Черт, что-то я заболтался. Пора в путь. Ну что ты пытаешься сделать? Твоя дубина ничто для бесплотного духа. Я не сказал тебе, что разрыв Контракта до его завершения одной из сторон до добра не доводит. Вот и приходится мне теперь болтать с тобой, троглодит несчастный. Да не мельтеши ты своей палкой! Да ну тебя, зануда! Только и знаешь, что «моя сильный, моя убивать»… Заколебал! Будем надеяться, что твоя обезьянья сущность не отразится на тех поколениях, что пойдут от тебя. Ну, я пошел. Бывай.

* Kahn (нем.) – челнок; космическое судно для перевозки малогабаритных грузов.
** SaiteVerband (нем.)- струнная связь; межзвездное средство информационных коммуникаций.

ЗАЧЕМ ЛЮДИ НАУЧИЛИСЬ ЛЕТАТЬ?
(Зарисовка).
Странный вопрос, не правда ли? Он пришел мне в голову за минуту до того, как я сиганул с самолета. А что еще оставалось делать? Выбор такая непростая штука, что ошибиться – раз плюнуть. Дернул же меня нечистый полететь этим чартером. Время решил сэкономить… Лучше бы поехал на автобусе. Четырнадцать часов вместо одного, но зато до земли рукой подать. Глянешь в окно - и душа радуется.
А все почему спешил? Галка позвонила и закатила такую истерику, что небеса принялись икать тучами. Всегда знал, что не синоптики делают погоду, а женщины. У нее, видите ли, случился выброс излишков крови, выпитой из меня. Даже в такой судорожный для себя момент она не смогла не отравить мне жизнь. Понятно, пришлось бросать срочную выездную работу, срываться в аэропорт, брать билет на самолет и лететь за тридевять земель.
Первые десять минут полета прошли нормально. Ну, смутило кое-чем… Меня всегда в этих летающих банках мутит. Рядом со мной прикемарило существо неопределенного пола и возраста. Современная мода уни-секс обезличила людей настолько, что не знаешь, то ли флиртовать, то ли ноги уносить. Как можно надеяться на что-то в будущем, когда все вокруг настолько усреднено, замаскировано под равноправие, где чем хуже и извращенней человек, тем больше у него прав на существование? Вот недавно шел домой из гостей. Поздно, часов одиннадцать вечера. Несколько великовозрастных оболтусов вежливо попросили закурить. Слово за слово, дошло до банальностей:
-Че борзеешь? Че ты такой? Поведенный, че ли, на бабки?
Подозреваю, знакомо это многим. Ну, я долго болтать не стал. Вломил одному, второму. Рассыпались по округе не хуже напуганных тараканов, оглашая дворы угрозами и матом. Ясное дело, взял ноги в руки и свалил. А то еще милиция подтянется. Вопросы пойдут:
-Зачем такой солидный, взрослый муж-жчина пристает к слабым маленьким деткам?
И тому подобное. Вот и приходится задумываться о будущем. Своем, семейном и вообще… Вся страна в подвисшем состоянии. На поверхности все в норме, стабилизировалось, прем в светлое будущее капитализма. А нутром понимаешь, что это просто на гнилом доме фасад покрасили перед приездом московской шишки. Чуть чихнешь, и постройка рухнет, погребая под собой жильцов… Потому, сколько Галка ни настаивает на ребенке, я пока против. Чем дитя-то виновато? За что его кидать в такой зачуханный мир? И врагу не пожелаю.
Чучело, сонно обитавшее рядом со мной в самолете, очнулось, порывисто огляделось по салону и встало. Остальные девять пассажиров обшарпанной этажерки недоуменно уставились на пешехода. И это нечто выдало, наконец, свою принадлежность к одной из половин человечества. Оно заговорило:
-Эй, пилот!
Голос оказался относительно мужским. Относительно - потому, что прокурить глотку могла и дама. В жестяном аппарате слышимость оказалась хорошая. Не помешал и шум мотора. Один из двух придатков автопилота, неведомо зачем протиравших кресла в кабине, высунул в салон опухшую с похмела морду и буркнул:
-Чего надо?
-Этот сарай летит в Японию, чувак, - с улыбкой ответил заспанный террорист и распахнул абсолютно стандартную, как и он сам, куртку. То, что попалось на глаза пилоту, заставило того захлопнуть пасть, распахнуть веки и обрести цвет вроде того, каким красуются маски в японском театре.
Зачем люди научились летать? Взвинченный всякими мыслями, я мельком представил лицо Галки. Родное и заплаканное. Самое одинокое на свете… Дальше случился боевик не хуже тех, что крутят в кинотеатрах. С добавлением русской безалаберности. Дверь самолета держалась на куске проволоки и остатках защелки. Естественно, она не выдержала удара двухголовой туши, ощетинившейся кучей рук и ног. Под вопли пассажиров и рев ветра мы с существом вывалились наружу и полетели. Дух захватило настолько, что некогда было глазеть по сторонам. Существо, грозящее миру черте чем под курткой, визжало, вцепившись в меня всем, чем можно. А самолет, ухватившись какой-то штукой за мою брючину, что тот стервятник, поволок нас дальше. Разумеется, я не стерва. Мужик, не мужик, но образование имею. Так что, не долго думая, влепил свой коронный справа в морду террористу. Тот самый, уличный прием. Называется – «разогнавшись, долбанись о столб»… Уни-секс оказался не крепче других. Жалко вякнув, он расправил конечности, что та морская звезда, и отправился в свободное падение. Подозреваю, что все окрестные птицы потом от зависти к его способностям просыпались по ночам в беспросветной тоске.
Все-таки, хорошо, что люди не летают. А то чудище могло бы и вернуться… Когда меня втащили в салон и примастачили на место дверь, догнал отходняк. Затрясло не хуже старой стиральной машины. Еще один уни-секс уныло глянул в иллюминатор на не очень далекую землю, сглотнул и пробормотал:
-Он же просто пошутил…
Царившая вокруг тишина приобрела звон. Я пробежал взглядом по пассажирам. Испуганная парочка «а-ля русс золотой молодежжь» с сотовыми под стать прикидам… Старушка, дико прижавшая к себе пацана с глазами по совковому пятаку… Три казака при шашках, пристально глядящих на меня с откровенным одобрением… Еще одна молодая семья, беременная на двоих – она реально, он морально…
Глаза это не зеркало, нет. Это монитор мозга. Отчетливо читалось все, что происходит за черепными коробками. Я скривился и брезгливо ответил уни-сексу:
-Пошутил? Тогда тем более туда ему и дорога… Дебилов не наплодит. Таких, как он сам.
Бледная амеба отшатнулась и скукожилась на своем кресле. Один из казаков буднично поправил фуражку на голове и сказал:
-Русские не сдаются. Если надо полететь, полетит. А уж другие ему помогут. Кто поддержит, а кто и уронит.
Наши глаза встретились. И я понял, что не один буду по прибытии отгавкиваться от ментов.

ПОЛУЧИТЬ ДЕНЬГИ.
Рассказ.
Скелет начал собираться по частям, как детская мозаика. Все как обычно. Желто-белый песок под ногами, редкие порывы хилого ветерка. Палящее солнце где-то там, куда даже краем глаза больно смотреть… Гилариус дышал так, словно его легкие были кузнечными мехами в разгар работы.
-Да вставай же ты скорее, - проворчал он, извлекая из старых ножен свой ятаган. Не очень-то приятно чувствовать себя крабом в закипающей кастрюле. А ощущения были именно такие. Другой и в другом месте уже давно скинул бы с себя кожаный колет, обшитый небольшими металлическими пластинами. Кто угодно, но не Гилариус, наемник с патентом Белого Священства Морфеуса, обученный выискивать и уничтожать НЕДОМЕРШИХ. Где угодно, но только не в этих проклятых Зараженных Песках, иногда называемых Сулионр, что на языке Серанданти значит – «опасные поля песка». Океан барханов, лениво шевелящийся от дальних выселков единственного городка хизов со странным названием Паучьи Норы до зловещих гор Тандави, где глубоко в пещерах всю памятную историю жили и процветали карлики-кузнецы дави – этот океан буквально кишел тварями безбожной тьмы. Гилариус то и дело натыкался на оборотней – баргестов, спешивших унести ноги задолго до того, как их тропинки пересекутся. Не реже попадались и мантикоры. И уж не стоило забывать о бесчисленных духах путников, нашедших в песках свою могилу.
Наемник вдруг понял, что происходит нечто невиданное. Скелету давно пора было стоять на шатких ногах и махать своим источенным песками двуручником, излюбленным оружием костистых недомерших. Сей же отпрыск безбожной тьмы все еще продолжал расти. Гилариус настороженно отступил назад, заслуженно оценив размеры создания. Тварь достигла трехметрового роста и замерла. Воин узнал эти зловещие пропорции и коснулся пальцами левой руки своего лба, отдавая должное символу Священства – Северному Единорогу. Перед ним возвышался костяк огра, который неведомо как в свое время забрел на барханы. Воины огридского князя наводили ужас на всех обитателей массива Поднебесных Гор Востока. Им не было разницы, кто покровитель попавшегося на пути – Белое Священство или Единокрылие Разбитого Бога. Какими путями огр очутился в пустыне, значения не имело. Гилариус собрался – схватка предстояла нешуточная. Песок под ногами огроида вскипел, вынося на свет огромную секиру. Тварь вперила в наемника пустые глазницы и нагнулась подобрать оружие. Гилариус с сомнением глянул на свой ятаган и вернул его в ножны. Большой круглый щит из досок, обшитый толстой кожей, привычно перекочевал со спины на левую руку. Пальцы правой ухватились за обух стального топора, грозно прикорнувшего в петле справа на поясе. Лезвие сверкнуло, взлетая вверх. Натруженная ладонь крепко обхватила топорище, едва не оставляя на нем вмятины. Мимоходом пожалев, что оставил остальное снаряжение в той деревне на краю, где зеленая степь переходит в пустыню, наемник неторопливо поднялся на гребень и встал напротив огроида. Где громко сказал сам себе:
-Если выживу, стрясу с этого головы двойную плату, не иначе.
Монстр безмолвно кинулся на человека, уверенно отводя свою секиру в нижний замах…
Испуганная тишина пустыни замерла и отступила от лязга металла о металл. Хриплое дыхание против жуткой тишины голых ребер. Ноги вязнут в песке, который норовит скинуть тебя с бархана. Мышцы стонут, пот уже течет сквозь мокрую наголовную повязку. Встреч, отвод, атака, обход, снова атака… И снова, снова, много раз…
Ящерка шустро засеменила прочь. Липкий хруст, крик и ругань…
-Врешь, не возьмешь!
Кровь орошает песок, убегая из полуотрубленной ноги. Сталь вгрызается в толстую кость, свирепо ломая конечность скелета. Огромная рука костяка обрушивается на вовремя подставленный щит. Огроид все так же безмолвно падает и скатывается в ложбину между барханами. Человек съезжает следом. Треск, звон…
Гилариус изможденно повалился на спину, на обманчиво ласковый песок. Кости огроида лежали без движения. Наемник вздохнул, ощущая, как расцветает боль в рассеченных тканях левой ноги.
В его глазах потемнело, волна слабости медленно поползла вверх от ступеней. Темноволосый уроженец ремесленного квартала Пятикоронной Столицы Людских Королевств, грязного и величественного города Алавон, собрался с силами и стал подниматься на ноги, обращая к песку хриплые слова:
-Нет, мне еще не заплатили… Я не сдохну… Пока не увижу денег…
Предательский песок осыпался, позволяя сохранить толику силы. Ничего… И не такое бывало. Гилариус упрямо полз вверх, на гребень. У него не было возможности увидеть, как огромные кости огроида стремительно погрузились в закипевший песок…
Песок жадно пил кровь и, похоже, был готов выпить ее всю. У всех.